Романс
Я сделать обещаю тебе, мой друг, всерьез
Цветные украшенья из радуг, звезд и гроз.
Построить я сумею нам замок на двоих
Из дней лесных зеленых и синих дней морских.
А спальню я устрою на берегу реки,
Где зацветет ракитник, зашепчут тростники,
Где ты омоешь тело, чтоб засиять красе,
В летучем летнем ливне, в сверкающей росе!
И музыкой чудесной покажутся в тиши
Тебе тогда все песни живой моей души,
А прямо от порога незримого дворца
Откроется дорога, которой нет конца.

К морю

Зачем тебе трудиться день и ночь,
Чтобы в песок каменья растолочь?
Бесплодно тратить летний свой досуг,
Волной беспечно водоросли рвать,
Могучей силой великаньих рук
Цветную гальку гладко шлифовать -
Для лилипутов сотни тысяч штук
Тех безделушек выточить с утра.
Труд этот вечный полон тяжких мук -
Вот так из камня, все забыв вокруг,
Китайский мастер режет кружева.
Но есть в любой работе Божьих слуг
Свой тайный смысл смиренья и добра,
Ведь скрыто в нас дыханье Божества.
Роберт Льюис Стивенсон

Старайся крылья не испачкать клеем, Кто угодил в любовный клей стопой. По мненью мудрых (мы ж свое имеем), Любовь всегда кончается бедой, И пожинаем мы, что сами сеем, Не на манер Орланда, так на свой. Терять себя, терять из-за другого - Не в том ли верх безумия людского!
Во что ни выливалось бы оно, Одна и та же у него причина. Из этой чащи выйти мудрено, Туда ль, сюда бросайся — все едино. Замечу в заключение одно, Чтоб выглядела полною картина: Кто продолжает и на склоне дней Любить — и мук достоин и цепей.
Мне скажут: «Ты? И вдруг нравоученья Подобные! Ты о себе забыл». Признаться, я в минуту просветленья Свой приговор любви произносил. Что до меня, то жажду исцеленья, Стремясь к свободе из последних сил, Но слишком глубоко болезнь гнездится, Чтоб можно было сразу исцелиться.

Лудовико Ариосто

Франческо Петрарка.

Вечерами, как я, он скучает.
Говорит иногда сам с собою,
Но сейчас этот кто-то мечтает,
Что есть кто-то, как он за стеною.

К общей стенке прижмемся плотнее,
Пусть она холодна и упруга,
Но нам станет немного светлее,
Нам обоим, не знавшим друг друга!

(с)AntiDimka (Израиль).

Живи без страха, смело встречай все препятствия и докажи, что ты можешь их преодолеть.

Об остановке ума

Ходили слухи, что один Мастер живет в раю. Был один человек, который решил проверить - так ли это. Он собрался в дорогу, сел в свой автомобиль и поехал в то место, где жил Мастер.

Когда он приехал, то увидел, что Мастер живет в пещере, спит на мешке с соломой и ест траву и рыбу из ручья. Человек был очень разочарован:

- Мастер, почему все говорят, что ты живешь в раю? Где же твой рай? Вот эта темная и холодная пещера? Меня снова обманули.

Тогда Мастер взял человека за руку, и вывел из пещеры. Им открылся дивный вид: серпантин дороги, по которой приехал человек, уходил в облака - так высоки были горы; невдалеке шумел водопад, а от обочины открывался чудесный вид вниз, на покрытый лесом склон и город внизу. Мастер сказал:

- Вот это и есть мой рай. Разве ты не видел его, пока ехал сюда?

- Нет, ведь я хотел скорее добраться, и думал о том, что здесь увижу!

- Твой ум бежал впереди тебя, поэтому ты и не увидел всей красоты, которая окружала тебя по дороге. Если ты остановишь бег ума и сможешь оглянуться вокруг, то ты увидишь.

Остановите ум и задумайтесь о жизни.

Самое большое чудо.

К Линь Чи пришёл человек и сказал:
- Мой мастер – великий волшебник. Он может сделать всё, что захочет. Я видел тысячи сотворённых им чудес собственными глазами. А что самое важное в твоём Мастере? Какие чудеса может творить он?
Линь Чи ответил:
- Когда он голоден, он ест, а когда хочет спать – спит.
Хвастунишка удивился:
- И это ты называешь чудесами? Да это делает каждый!
- Ошибаешься, - возразил Линь Чи. – Во время сна люди занимаются чем угодно, но только не спят. Во время еды ваш ум переполнен мыслями о другом. Когда же спит мой Мастер, он только спит, не ерзает, не ворочается, даже не видит снов. В этот момент существует только сон, и ничего больше. Он всегда там, где он есть. Самое великое чудо в том, что мой Мастер может не делать никаких чудес.

Однажды ученик спросил Учителя:
— Учитель, недавно я обсуждал с друзьями тему искренности и естественности, но в результате у меня в голове всё перемешалось.
Учитель улыбнулся:
— И в чём твой вопрос? Что с чем перемешалось в твоей голове?
— Самое главное, чего я не могу постичь, это различие между искренностью и естественностью. По-моему, это одно и то же.
— Это не одно и то же, — сказал Учитель. — Искренний человек может и не быть естественным, но естественный всегда искренен.
— Прости, Учитель, я всё ещё не понял.
— Когда ты искренен, то не скрываешь своих чувств. Когда естественен — ты о них не думаешь.

Зеркала

Давным-давно один король построил огромный дворец. Это был дворец с миллионами зеркал. Абсолютно все стены, полы и потолки дворца были покрыты зеркалами.

Как-то во дворец забежала собака. Оглядевшись, она увидела множество собак вокруг себя. Собаки были повсюду. Будучи весьма разумной собакой, она оскалилась, чтобы на всякий случай защитить себя от этих миллионов окруживших её собак и испугать их. Все собаки оскалились в ответ. Она зарычала — они с угрозой ответили ей.

Теперь собака была уверена, что жизнь её в опасности, и стала лаять. Ей пришлось напрячься, она стала лаять изо всех сил, очень отчаянно. Но когда она залаяла, те миллионы собак тоже начали лаять. И, чем больше она лаяла, тем больше отвечали ей они.

Утром эту несчастную собаку нашли мертвой. А она была там одна, в том дворце были лишь миллионы зеркал. Никто не дрался с нею, вообще не было никого, кто мог бы драться, но она увидела саму себя в зеркалах и испугалась. И, когда она начала сражаться, отражения в зеркалах тоже вступили в борьбу. Она погибла в борьбе с миллионами собственных отражений, окружающих её.

Если нет никаких препятствий внутри Вас, то не может быть никаких препятствий и вовне, ничто не может встать на Вашем пути. Таков закон.

Цеханович Николай

Я шел проселочной дорогой
И встретил человека по пути,
Он был мечтателем, одет не броско
И душу мне разбередил.

Он рассказал о бездне счастья,
О годах, об извилистых горах,
О том что он попал в пещеру,
Которую мы видим только в снах.

Он шел со мной, рассказывал о Боге
И не было печали в тех словах,
Он также видел сердце мира,
Он сердцем видел бодхисаттв.

Еще прошел он сквозь прощенье,
Всю жизнь с листа свою начав,
И посмотрев в его глаза, я понял:
Да, этот человек не помнит зла.

Он мне сказал: ты прошлое изменишь,
Простив себя и попросив за всех,
И призрак будущего встретишь,
Но находясь лишь " здесь, сейчас".

Его словам внимал я тихо, кротко
И сердце вдруг оттаяло мое.
Я увидал чудесный мир и понял:
Любовь прощает, знант все...

Мы так и шли с мечтателем бок о бок,
Пока я не спросил: Кто он?
А он вдруг засиял как солнце,
Я понял все, и вот проснулся - сон.

Но мир лучится ярким светом
И сердце любит этот мир,
Я буду жить со "сном заветом"
Пусть тьма отступит, человек любим.

03.-8-2001

- Тебе доступно тонкое искусство. Я болен. Можешь ли меня вылечить?

- Повинуюсь приказу, - ответил Вэнь Чжи. - Но сначала расскажи о признаках твоей болезни.

- Хвалу в своей общине не считаю славой, хулу в царстве не считаю позором; приобретая, не радуюсь, теряя, не печалюсь. Смотрю на жизнь, как и на смерть; смотрю на богатство, как и на бедность; смотрю на человека, как и на свинью; смотрю на себя, как и на другого; живу в своем доме, будто на постоялом дворе; наблюдаю за своей общиной, будто за царствами Жун и Мань. [Меня] не прельстить чином и наградой, не испугать наказанием и выкупом, не изменить ни процветанием, ни упадком, ни выгодой, ни убытком, не поколебать ни печалью, ни радостью. Из-за этой тьмы болезней не могу служить государю, общаться с родными, с друзьями, распоряжаться женой и сыновьями, повелевать слугами и рабами. Что это за болезнь? Какое средство может от нее излечить?

Вэнь Чжи велел больному встать спиной к свету и стал его рассматривать.

- Ах! - воскликнул он. - Я вижу твое сердце. [Его] место, целый цунь, пусто, почти [как у] мудреца! В твоем сердце открыты шесть отверстий, седьмое же закупорено. Возможно, поэтому [ты] и считаешь мудрость болезнью? Но этого моим ничтожным искусством не излечить!

Прошло три года, и [я] изгнал из сердца думы об истинном и ложном, а устам запретил говорить о полезном и вредном. Лишь тогда удостоился [я] взгляда Старого Шана. Прошло пять лет, и в сердце родились новые думы об истинном и ложною, устами по-новому заговорил о полезном и вредном. Лишь тогда [я] удостоился улыбки Старого Шана. Прошло семь лет, и, давая волю своему сердцу, [ уже] не думал ни об истинном, ни о ложном, давая волю своим устам, не говорил ни о полезном, ни о вредном. Лишь тогда учитель позвал меня и усадил рядом с собой на циновке. Прошло девять лет, и как бы ни принуждал [я] свое сердце думать, как бы ни принуждал свои уста говорить, уже не ведал, что для меня истинно, а что ложно, что полезно, а что вредно; не ведал, что для других истинно, а что ложно, что полезно, а что вредно. Перестал [отличать] внутреннее от внешнего. И тогда все [чувства] как бы слились в одно: зрение уподобилось слуху, слух - обонянию, обоняние-вкусу. Мысль сгустилась, а тело освободилось. кости и мускулы сплавились воедино. [Я] перестал ощущать, на что опирается тело, на что ступает нога, о чем думает сердце, что таится в речах. Только и всего. Тогда-то в законах природы [для меня] не осталось ничего скрытого.

- [Я], Хой, продвинулся вперед.

- Что это значит? - спросил Конфуций.

- [Я], Хой, забыл о милосердии и справедливости.

- Хорошо, [но это] еще не все.

На другой день Янь Юань снова увиделся с Конфуцием и сказал:

- [Я], Хой, продвинулся вперед.

- Что это значит? - спросил Конфуций.

- [Я], Хой, забыл о церемониях и о музыке.

- Хорошо, [но это] еще не все.

На следующий день Янь Юань снова увиделся с Конфуцием и сказал:

- [Я], Хой, продвинулся вперед.

- Что это значит? - спросил Конфуций.

- [Я]. Хой, сижу и забываю [о себе самом].

- Что это значит, "сижу и забываю [о себе самом]"? - изменившись в лице, спросил Конфуций.

- Тело уходит, органы чувств отступают. Покинув тело и знания, [я] уподобляюсь всеохватывающему. Вот что означает "сижу и забываю [о себе самом]".

- Уподобился [всеохватывающему] - значит, освободился от страстей; изменился - значит, освободился от постоянного. Ты, воистину, стал мудрым! Дозволь [мне], Цю, следовать за тобой.